Боевой Топор [Искупление Путника] - Сара Дуглас

Выпрямившись, Джек недоуменно покачал головой. Все правильно. Как и говорил Веремунд, Тимозел — человек с добрым сердцем, но его терзают сомнения. Верно и то, что юношу ожидают невзгоды, и он окажется перед тяжелым жизненным выбором. Все так, но только Джек, прикоснувшись к топороносцу, ощутил и некую странность, то ли относившуюся к характеру Тимозела, то ли касавшуюся загадочного события, с которым столкнется топороносец.

Джек тяжко вздохнул и, надев заплечный мешок, пошел следом за женщинами, сожалея о том, что ему пришлось, отправляясь с Фарадей в путешествие, спуститься в усыпальницу Великого Когтя, хотя и хорошо знал: другим путем он пойти не мог, ибо не имел права отклониться от предначертаний пророчества.

К неудовольствию Фарадей, Джек сообщил, что Папоротниковое озеро находится высоко в горах. Пройдя четверть лиги, путешественники оставили удобный проход, свернув на поднимавшуюся в гору крутую тропу, пересохшее русло некогда сбегавшего вниз извилистого ручья.

Идти приходилось, наклонившись вперед, чтобы поддерживать равновесие. Тропа становилась все круче, а сжимавшие ее с обеих сторон скалы — массивнее. Кругом было тихо. Ни крика птицы, ни стука от упавшего камня. Лишь тихий свист ветра, шорох осыпавшейся из-под ног гальки да тяжелое дыхание путников нарушали глубокую тишину. Вскоре начали болеть мышцы ног. Тропа стала уже. Теперь путешественники уже могли потрогать обступившие тропу каменные громады.

Но вот путники вышли на небольшую площадку, и Джек устроил привал. Сняв мешки, Фарадей и Ир опустились на землю и прислонились к скале, вытянув перед собой ноги.

«Неужели все святилища аваров и икарийцев находятся или высоко в горах, или глубоко под землей», — подумала Фарадей.

— Остальные разрушены еще тысячу лет назад по приказу Брата-Наставника Сенешаля, — сказала Ир, отвечая на мысленное недоумение девушки.

Фарадей чуть не подскочила от неожиданности. Выходит, и Ир читает чужие мысли.

— Мы с Джеком не злоупотребляем своими способностями, — пояснила Ир, погладив девушку по руке. — Не беспокойся, в твои мысли мы почти не вторгаемся.

— Читать чужие мысли — удивительный дар! — воскликнула Фарадей. — Наверное, ты о многом узнала, бродя по дворцу Приама.

— Да, только ни о чем утешительном, — Ир вспомнила, какие интриги плели во дворце придворные. Вспомнила и о том, как не раз ходила на другую сторону Чаши, в резиденцию Брата-Наставника, где процветают ханжество и обман. Слава Матери, что Аксис отправился в Горкентаун, покинув рассадник религиозного учения Сенешаля. Возможно, за время своего путешествия Аксис прозреет, обретет свою веру.

Тем временем Джек предавался собственным размышлениям. Он был доволен, что хотя бы на время сумел избавиться от общества Тимозела. Фарадей отведена весомая роль в победе над Разрушителем, и он, Джек, лезет из кожи вон вовсе не для того, чтобы ее сбили с толку. Тимозелу нечего лезть в чужие дела, пусть лучше выспится хорошенько.

Придя к этой утешительной мысли, Джек достал из мешка свиной окорок, хлеб, смородинный пирог и несколько яблок.

— Фарадей, Ир, идите завтракать, — позвал он. Когда все принялись за еду, Джек обратился к Ир:

— Пока мы едим, можешь рассказать Фарадей о священных озерах.

— Одно из них, несомненно, то, к которому мы идем, — сказала Фарадей, перестав жевать.

— Да, дорогая, — ответила Ир, хрустнув яблоком. — А всего священных озер четыре. Мне кажется, часть из них ты и сама можешь назвать.

Фарадей облизала пальцы: ветчина — просто объедение. Интересно, какое топливо используют фермеры для копчения мяса. Дрова? Торф? А может, высушенные коровьи лепешки? Фарадей улыбнулась. В это время Джек выплюнул какую-то жилу. Соединив плевок Джека с наиболее экзотическим видом топлива, девушка рассмеялась. Джек и Ир обменялись недоуменными взглядами.

— Извините, — смущенно произнесла Фарадей. — Я задумалась и не вовремя рассмеялась.

— Ты действительно отвлеклась, — сухо сказала Ир. — Я спрашивала тебя о священных озерах. Мне кажется, ты можешь назвать некоторые из них.

— Одно из них, наверное, Котел-озеро, — медленно ответила Фарадей. — По словам Тимозела, оно необычное, странного золотистого цвета.

Ир кивнула.

— Но есть и другое, которое тебе лучше известно.

Фарадей задумалась, а затем смущенно ответила:

— Разве в Ахаре есть другие таинственные озера? Да и больших озер нет, кроме… Да нет, другого священного озера я не знаю.

— Мне кажется, Фарадей догадалась, — заметил Джек.

— Неужели Чаша?

— Вот именно. Но только за последние несколько сотен лет его чародейные свойства никто не использовал, а вот в стародавние времена воспользоваться помощью озера не гнушались даже служители Сенешаля.

— А какое четвертое священное озеро?

— Оно лежит далеко на севере, — пояснил, улыбнувшись, Джек. — Оно самое красивое. Возможно, тебе доведется его увидеть.

Фарадей повернулась к Ир.

— А почему эти озера священные?

Ир проглотила кусок пирога и, стряхнув со рта крошки, степенно ответила:

— Потому что им поклоняются люди, черпая у них силу, скоро ты увидишь Папоротниковое озеро, которому поклоняются авары, называя его «Матерью».

Фарадей вспомнила, что Веремунд, рассказывая ей об отверженных, называл аваров «лесными жителями», а икарийцев — «людьми Крыла». Оказалось, что икарийцы заслуживают свое диковинное название, ибо, как позже пояснил Джек, они — крылатые люди.

— Икарийцев называют «людьми Крыла», потому что они крылатые люди, — сказала задумчиво Фарадей. — А как выглядят авары, жители леса? У них что, вместо волос листья на голове?

Джек и Ир рассмеялись.

— Нет, дорогая, — ответил Джек, поднимаясь на ноги. — Ты в этом скоро убедишься сама. А сейчас нам пора идти дальше.

Продолжая взбираться в гору, Фарадей вспомнила и о том, что, по уверению Веремунда, авары не только живут в лесу, но и без затруднений разговаривают с деревьями. Фарадей огляделась по сторонам. Деревьев не видно. На склонах гор одни папоротники. Может, деревья растут у озера? Она поежилась. Всю свою жизнь она боялась деревьев и живущих в лесу отверженных. Не так легко преодолеть этот страх.

Вопреки пожеланию Фарадей, Тимозелу снова приснился кошмарный сон, повторивший ужасное сновидение, привидевшееся ему в доме фермеров.

Тимозел опять идет по заснеженному тоннелю, приближаясь к массивной двери, покрытой изморозью. Вот и дверь. Тимозел стучит.

— Входи! — раздается громовой голос.

Рука тянется к ручке и замирает. За дверью раздаются шаги. Она отворяется.

— Нет! — кричит Тимозел.